Бахус нонстопом живет в этом шуме и вечном беспределе. Вокруг него вертится куча людей, иногда и существ. И всем всегда от него что-то нужно. Впрочем, так было всегда, а сейчас попросту совпало настроение, и Дионис особо остро почувствовал это всеобщее желание им воспользоваться. Беды с башкой, так сказать.
Он взвинчен и раздражен, в полушаге от того, чтобы вывесить над входом в его Стазис “больше никаких вечеринок”, перекрыть все двери к херам, сесть в тихих пустых залах и слушать бурление говна в своей голове. Но он так, конечно же, не делает. Несвоевременно дает о себе знать Арес, кинув сообщение о том, что он вернулся на континент и заедет на днях. А Бахуса это бесит. Бесит так, что он отмечает его в черном списке и уходит в полный игнор происходящего вокруг себя.
Не проходит и суток, как грек заводит нытье о том, что ему дико скучно, на что его ассистент делает справедливое замечание.
- Ты сам всё обрубил. Чего ты вообще от этого ожидал? - парень задает риторический вопрос и выводит Дио из строя, вынуждая задумываться о последствиях своих поступков. Опять. Олимпиец сверлит парня взглядом, по лицу видно, что он прилагает все усилия, чтобы собрать всё возмущение в слова, а те, в свою очередь, в предложения. Но у него довольно ожидаемо это не получается.
- Ты че, самый умный? - грек отрывает голову от дивана, пытается подняться в сидячее положение, удерживая на лице недовольное выражение. - Я тебе плачу не за это, а за то, чтобы ты решал мои проблемы. А я ее только что обозначил!
Энди работает с ним уже не первый год, показывает себя способным малым, даже для человека, и даже умудряется терпеть такую занозу в заднице как Бахус. Со временем он раскрепостился, осознав свою относительную ценность, и стал позволять себе различные вольности.
- Позволь заметить - это не проблемы, а очередной твой припиздон, - до работы здесь Энди был отъявленным зожником. Не курил, не пил, даже мата в своем лексиконе держал как можно меньше. Но со стрессом как-то нужно было бороться. Он крепко затягивается, откинувшись в комфортное кресло, закидывает ноги на край стола и неутешительно констатирует. - С припиздонами я не работаю.
Признавать это в открытую грек не стал, даже начал защищаться.
- Вот ты сейчас не прав, - говорит Дионис.
“Пиздец, как же ты прав” - думает Дионис.

Стазис славится своим вечным движем, атмосферой постоянного веселья и пьяного угара, и едва ли кто-то задумывался почему это продолжается с таким завидным успехом. Но сейчас всё было натянуто едва ли не до граней. На входе у клуба всегда торчала куча людей, выборка у его секьюрити как на конкурсе красоты, не меньше. А сегодня, видимо, посетители этого манящего и соблазнительного вайба не получали. Всё из-за Бахуса. Вечеринки полный отстой, и олимпиец понимал, что виной тому его настроение.
Энди что-то упорно ему лепечет про работу, про то, какой доход получат в этом месяце с Майами и Лос-Анджелеса, всё строго по делу, пока есть возможность. Бахус только громко вздыхает и закатывает глаза.
- Какой же ты душнила, - аморфное раскинутое на диване тело в момент подскочило на ноги, он будто бы взбодрился и настроился на какие-то сомнительные свершения. Сам того не подозревая. - Всё, мне скучно.
- То есть.. - по лицу ассистента видно, что он силится что-то сказать в противовес, но лишь машет греку вслед рукой и заключает. - Да и похуй.

В клубе шумно и душно, на всю раскатывается музыка, вибрируя басами по всему телу, люди толпятся на баре и на танцполе. Он - Симон Рене, хозяин этого прожженного бесчинствами места, расхаживает здесь как лев среди ягнят. В попытках выцепить взглядом объект своего дальнейшего развлечения он будто бы запинается и остается стоять на месте как вкопанный. У людей это чувство зовется дежавю, но употребить его в этом контексте было бы неправильным. Это чувство сильнее, острее, если угодно, тело ощущает легкий дискомфорт, словно его обдало прохладой и хочется поежиться. Рене оглядывается по сторонам, цепляется взглядом за каждое лицо в зоне досягаемости, злится, чувствуя, что вот-вот взору попадется тот самый гость, что он поймет и узнает. Но не получается. Бахус ведет плечами, будто бы пытаясь стряхнуть с них это прилипшее к коже ощущение, медленно двигается дальше, лавируя через полупьяные тела в центре зала.
Гость находит его сам, натыкаясь на олимпийца в толпе как круизный лайнер на исполинский айсберг. Из-за неожиданности и всего этого сумбура сцена выходит максимально тупая. Бахус подозрительно щурится, едва ли не тычет парня в грудь пальцем и выдает первое, что попадает божественную башку.
- Ты??